Персональный сайт

Тренировки не мешали писать. Как бы ни уставал, что бы ни происходило, я садился за стол. У меня были деньги и право распоряжаться своим личным временем. Больше никогда на свете я бы такой возможности не получил. Поэтому эту ситуацию я использовал до предела.

И именно поэтому так перенапрягался в тренировках. Вместо того чтобы отдыхать — писал. Я знал, у меня остаются считанные годы для того, чтобы научиться писать.

Знал, если уйду из спорта и стану инженером, никогда не смогу обратиться к литературе. Надо было успеть набрать профессионализм, начать печататься. И тут я впервые столкнулся с тем, с чем сейчас столкнулось наше общество,— с нищетой образования. В писательстве это особо остро ощущается.

Нужны обширные знания истории, литературы, философии. Школа этих знаний не дает, не дала мне эти знания и академия. Вот почему все последующие годы я много учился.

По существу, прошел настоящий университет самообразования, и делал это очень добросовестно. На это же время пала тяжесть спортивных выступлений. А я все равно писал, не мог не писать. Так я пришел в литературу. — Как вы считаете, существует у нас массовый спорт и в каком он состоянии? — Да, существует. Тяжелой атлетикой у нас, например, занимаются около 90 тысяч человек.

Это внушительная цифра. В любой другой стране не более 5—6 тысяч атлетов. У нас число тренирующихся огромно, и делают это молодые люди не за деньги.

Но массовый спорт сдерживает отсутствие материальной базы.