Персональный сайт

Проснулся он под вечер. Свет на дворе был ровнее; невдалеке медовым тенором заливался соседский граммофон. — Первая — девушка со щенком,— стал вспоминать Эрвин,— это самая простенькая. Я, кажется, поспешил.

Ну, все равно. Затем — две сестры у трамвайного столба. Веселые, подкрашенные. С ними будет приятно.

Затем — четвертая — с розой, похожая на мальчишку. Это совсем хорошо. И наконец, девица в ресторане. Тоже ничего.

Но всего только пять — маловато. Он полежал, закинул руки под затылок, послушал граммофонный тенор. — Пять... Нет, маловато.

Ах, всякие еще бывают... Удивительные... И Эрвин вдруг не выдержал.

Он, торопясь, привел свой костюм в порядок, прилизал волосы и, волнуясь, вышел на улицу. Часам к девяти он набрал еще двух. Одну он заметил в кафе: она говорила со своим спутником на незнакомом языке — по-польски или по-рус- ски,— и глаза у нее были серые, чуть раскосые, нос тонкий, с горбинкой, морщился, когда она смеялась, стройные нарядные ноги были видны до колен. Пока Эрвин искоса смотрел на нее, она в свою шелестящую речь вставила случайную немецкую фразу,— и Эрвин понял, что это знак.

Другую женщину, седьмую по счету, он встретил у китайских ворот увеселительного парка. На ней была красная кофточка и зеленая юбка, ее голая шея вздувалась от игривого визга. Двое грубых, жизнерадостных юношей хватали ее за бока, и она локтями от них отбивалась. — Хорошо,— я согласна! — крикнула она нако- В увеселительном парке разноцветным огнем играли слоеные фонарики.