Персональный сайт

— Нет,— Тристрам покачал головой,— ни один августинианец не сделает этого. Если вы не жде те от человека ничего хорошего, вам не грозит разочарование. Только разочарованный прибегает к насилию.

Пессимист — то же самое, что августинианец — получает своего рода мрачное удовольствие, созерцая бездны, в которые может пасть человек. Чем больше греха он видит, тем сильнее это подтверждает его веру в Первородный Грех. Каждому нравится, когда его сокровенные убеждения подтверждаются: это одно из самых неизменных человеческих удовлетворений. Неожиданно Тристрам почувствовал дикую усталость от такого банального объяснения.

Он обозрел шестьдесят своих учеников, ряд за рядом, как бы ища подвох, но они сидели спокойно, всем своим видом поддерживая тезис пелагиан- ства. Микрорадио на запястье Тристрама прожужжало три раза. Он поднес его к уху.

Комариный голос — словно голос совести — произнес: «Пожалуйста, после занятий зайдите к Принципалу». Хорошо. Может быть, так и будет, может, так и будет. Он займет место бедного Ньюи- ка и, возможно, еще получит жалованье, которое не успел получить покойник. Его руки виновато теребили то место, где полагалось быть лацканам, будь сейчас на них мода.

С новой энергией он продолжал: — В наши дни нет политических партий. Мы признали, что старое деление живет в нас самих и не нуждается в наивных проекциях, воплощенных в течениях и стилях. Мы — то Бог, то — Дьявол.

Только мистер Ливдог может быть одновременно и тем и другим, но мистер Ливдог, конечно же, настоящий вымышленный символ.