04:33 Этот только что | |
|
Поэтому Ваши доводы, несмотря на всю свою логичность, будут неприложимы ко мне. Так вот, значит, женщина. Я переживаю ее не просто, как вообще человек. Я ощущаю ее. Я чувствую ее. Так когда-то ощутил я Вас. И вечный индивидуалист, вечно копающийся в своей душе, вечно ощущающий женщину, а не только видящий ее обыденными глазами,— этот только что окончивший гимназист писал Вам в своей пароходной записке: «Я человек одинокий...» Началось с «я» и кончилось, кажется, тем же. Я, я и я. Вспомните любое мое письмо, и в этом отношении характерны особенно первые мои к Вам письма,— сколько таг искренности и неподдельного чувства, но... и сколько там «я», сколько всяких украшений, фраз, рито- Но вот я увидел Вас наяву, не у себя дома за письмен ным столом, не в письмах, а на трамвае, в вестибюле Общежития... Я смутно дотрагивался до Вас, как бы желая удостовериться, Вы ли это. Порой казалось, что это то же далекое, молодое, тихое и прекрасное счастье на море в 1911 году. А порой... порой казалось, что у меня уже нет Веры, нет веры... Есть какой-то чужой мне человек, какая-то незнакомая мне женщина. Где же Вера? — думал я, проводивши Вас 1 января на вокзал. А на душе такое было настроение, что сейчас бы вот и бросился к этой незнакомой женщине, уехавшей из Москвы, умолял бы ее, чтобы она стала опять Верой, опять той, далекой, близкой,— моей. Что делалось все то время со мной — я и не берусь описывать. Пришла Масленица. Вопрос стоял все тот же: где Вера, куда она делась? Вот она, сказал внутренний голос однажды на Масленицу в Петербурге, указавши на одну знакомую моего товарища... | |
|
| |