02:56 Пригубила той водицы Из | |
|
И душа, больная птица, Уязвленная душа, Пригубила той водицы Из отравного ковша. Хорошо душа болела. Отболела. Не болит. Может, просто не созрела Для таких больших обид. Это л накликала беду, Возопив кликушею горбатой. Я сказала: «У меня нет На людском и божеском суду. Не сестра, а лютая змея, Я теперь навеки виновата. Я сказала: «У меня нет брата!», И не стало брата у меня. Он в содоме пьянства и разврата Бесновался, белый свет кляня. Окаянный, все ж он был мне братом, И не стало брата у меня. Нет его. Раскаиваться поздно. Дорогой ценою я пойму Голос бездны, вкрадчивый и грозный: «Не судья ты брату своему». 5 Ведь это ж против правил! Который год подряд: «Скажи, где брат твой Авель?» — Мне люди говорят. «А я ему не сторож»,— Негожие слова. Молву не переспоришь, Она всегда права. Мы каемся веками, Ученье — все не впрок. Пусть первым бросит камень, Кто ближнего сберег. Осветил ночные дали Тихий снегопад, И еще угрюмей стали Думы невпопад. И снежинки, души близких, Рой эфемерид, Предъявляют длинный список — Перечень обид. И, склонясь над этим списком, Плачу до утра, Предъявляя встречным иском Перечень утрат. Кружит белые снежинки И по счету недоимки Некому взимать. Снег идет. Проходят годы, И за годом год Этой вечной несвободы Кружит хоровод. Отшумели белые метели, Нынче ночью лебеди летели, Нынче ночью лебеди кричали Высоко, протяжно и печально. Нынче ночью маялись олени От глухого, смутного волненья, Головами пьяными качая Над лиловым всплеском Нынче ночью вздрагивали камни, Будто кто-то трогал их руками, Будто рыбы белые на суше, Будто кто им дал живую душу. | |
|
| |