Персональный сайт

Боже, видел бы ты ее глаза! Вся душа, казалось, горела в глубине их, как огонь на дне моря... — Для рассказа,— перебил я его,— эпический или героический стиль больше подходит, чем лирический. — Ну вот, как я уже сказал, мы поужинали, а после этого мои воспоминания сливаются в какой-то пылающий туман. — Давай опустим неизбежный занавес. Как ее зовут?

Лайкэм признался, что не знает: раз она богиня, какое значение имеет ее земное имя? Как же он надеется снова найти ее? Он не думал об этом, но знает, что она как-нибудь появится.

Я сказал ему, что он болван, и спросил, какая именно богиня она, по его мнению, и какой именно бог он сам? — Мы говорили об этом,— сказал он.— Сначала мы решили, что Арес и Афродита. Но она не соответствует моим представлениям об Афродите, и я не уверен, что так уж похож на Ареса. Он задумчиво посмотрелся в старое венецианское зеркало, висевшее над камином.

Это был самодовольный взгляд. Лайкэм несколько гордился своей внешностью, которая, надо сказать, поначалу казалась довольно отталкивающей, но, присмотревшись, вы начинали замечать в ней какую- то странную и привлекательную красоту безобразия. Носи он бороду, он был бы сносным Сократом.

Но Арес? Нет, безусловно, Аресом он не был. — Может быть, ты Гефест? — высказал я предположение, однако оно было принято холодно. А он уверен, что она богиня?

Может быть, она просто какая-нибудь нифма? Европа, например.