02:11 Куда прешь, я тебя | |
|
Не было б его — ничего бы не было. Есть человек — есть дело. Нет человека — нет ничего. Вот Юра Левин, друг по госпиталю,— сейчас он до работы на автобусе ездит, а у него ситуация со здоровьем точно такая же, как у Икрама, абсолютна та же. Нельзя ему на автобусе. Но что поделать... В институте такие вещи понимают и чувствуют. А во внешнем мире... В автосервисе с «Запорожцем» он все на свете проклял. Отфутболивали как хотели: инженер — к технику, техник — к слесарю. Потом вовсе прогнали: ты машину, говорят, в Таджикистане получал, вот и валяй туда починяться, не мозоль тут нам глаза. И вдогонку — традиционное, уже успевшее войти в привычку: — Я тебя туда не посылал... И продавщица, отгружающая гражданам конфеты (Икрам хотел племяннику в подарок взять), в том же духе разговаривала, только очень громко, завелась и на весь магазин орала: куда прешь, я тебя, так тебя и разэдак, туда не посылала, отвали! Даже люди в очереди окаменели, зашикали: ок- стись, женщина, что ты мелешь, но хозяйке прилавка сам черт не брат... — Мне страшно... Мне, ей- богу, страшно, когда я это вижу,— Наташа тихо говорит, утомленно и почти бесстрастно.— Генерал-то, Громов, на партконференции хорошо говорил. Мы, говорил, за наших ребят на гражданке стоять будем и забыть не дадим, что это за народ. А что выходит? Страшно мне... Однажды Икрам исчез. Уехал на ночь глядя и не вернулся. Появился в середине следующего дня и голову повернуть не может, шея болит. Ночь в КПЗ отсидел. | |
|
| |